Семь суток
— Николай Михайлович, как вы попали в пожарную охрану?
— В 1972 году я окончил Куйбышевский политехнический институт по специальности «Нефтехимия», то есть изучал нефтепереработку. В то время в пожарной охране был дефицит инженеров. Не только в Самарской области, в целом в Советском Союзе не хватало инженерного состава с высшим образованием. И сотрудники управления пожарной охраны проводили агитационную работу среди студентов. Так по распределению я попал в МВД СССР: 21 августа 1972 года был зачислен инструктором пожарной профилактики на Куйбышевский нефтеперерабатывающий завод. Вся моя дальнейшая служба отсюда и началась.
— В те годы часто ли возникали ЧС на производствах?
— Что Куйбышевский, что Сызранский завод — очень старые. Чуть ли не каждый год там происходило от 30 до 38 загораний. Основная причина — несоблюдение технологического режима. Поскольку моя дальнейшая служба проходила в управлении пожарной охраны, то вся моя жизнь в погонах до 35 лет была связана именно с тушением.
— На практике были случаи, когда с огнем приходилось бороться несколько дней?
— Конечно. Помню, в марте 2000 года в Сергиевском районе Самары на станции подготовки нефти Радаевского месторождения загорелись четыре резервуара. Происходили постоянные выбросы раскаленного топлива. Мы охлаждали резервуары, защищали личный состав. Дело в том, что в те годы было очень мало пеноподъемников, пенообразователей. Тушение затянулось. Нельзя было рисковать людьми. Мы давали нефти прогореть, по возможности технологи сливали ее. Никто не пострадал, к тому же мы сумели отстоять дорогостоящее оборудование, находившееся рядом. После этого пожара меня приглашали в Москву на совещание главных инженеров по переработке нефти. Я тогда был еще подполковником. Помню, там мне задали вопрос: «Товарищ подполковник, а правда, что самарские огнеборцы семь дней тушили этот пожар?» Встаю и говорю: «Нет, самарские огнеборцы тушили пожар не семь дней, а семь суток».
Одной достаточно
— В январе 2006 года на Новокуйбышевском нефтеперерабатывающем заводе случилось возгорание, которое едва не обернулось катастрофой. Расскажите о тех событиях.
— Когда на заводе случился пожар, из Самары к месту направились силы и средства по второму рангу. На тот момент я был заместителем начальника УГПС по вопросам организации пожаротушения. Выехал к месту на служебной машине и повысил ранг пожара до третьего. Обстановка была ужасной — море огня, насосная установка по перекачке нефтепродуктов вся объята пламенем. На месте находился Евгений Шафранский, начальник управления нефтепереработки Самарской области. Мы друг друга хорошо знали. Он мне сообщил, что дежурная вахта из семи человек покинула завод, поэтому пришлось направить автобус в город для сбора специалистов, чтобы они произвели аварийную остановку технологического процесса. Без нее тушение смысла не имело. Установка может пойти вразнос, а последствия — самые страшные, потому что весь завод связан единой технологической цепочкой.
Помню, даже обсуждалась идея самим перекрыть технологическую задвижку. Потому что неизвестно, сколько придется ждать специалистов. Но я отбросил эту затею. Риск, конечно, дело благородное, но не в таком случае. У нас не было уверенности, что это нужная задвижка. Их там сотни. Поэтому мы продолжали ждать специалистов. Охлаждали колонны, аппараты, трубопроводы, которые все это время находились в работе. Наконец, на автобусе приехала целая вахта технологического персонала операторов и инженеров. В течение часа они произвели аварийную остановку. Ну а мы подали огромное количество водяных стволов на охлаждение и защиту технологического оборудования. Была подготовлена резервная схема возможной пенной атаки.
— За работу на этой ЧС вы получили медаль «За отвагу на пожаре»?
— Да. Лично я считаю так: у настоящего полковника медаль «За отвагу на пожаре» должна быть одна. Она говорит о чем? Что человек способен. Подобных страшных пожаров было много, допустим, пять в год. И что ж, пять медалей себе на грудь вешать? Нет, одной вполне достаточно (улыбается).
— Не менее громким случаем в вашей карьере стало тушение нефтеналивного танкера «Виктория» у правого берега Волги в том же году…
— Я был в отпуске, когда мне позвонили и сообщили, что у нефтепричала близ города Октябрьский горит танкер «Виктория». Кстати, об этом даже Президенту РФ докладывали.
Во время перекачки нефти на танкере произошел взрыв, погиб матрос-моторист. Остальные специалисты успели перебраться на берег. Танкер был весь объят огнем. Я прибыл к месту, обстановка не менялась: периодически происходили хлопки газовоздушной смеси. Такая авария несет угрозы экологического характера. Если бы танкер развалился, нефть пошла бы в Волгу. Был объявлен четвертый номер пожара. Из Саратова прибыл пожарный катер, и у нас было два своих.
Когда я приехал, сразу решил успокоить прессу, поскольку уже пошли слухи: мол, пожарные не могут справиться с огнем. Я собрал представителей СМИ и сказал, что этот пожар можно потушить за полторы минуты, максимум — за четыре. Есть одно «но» — законы физики и химии никто не отменял. Мы сейчас ликвидируем горение, но если где-то в трюмах хотя бы маленький уголек останется, а горячая нефть будет испаряться, то когда концентрация достигнет определенного значения, вновь произойдет взрыв. Здесь смысл заключался в следующем: когда испарение прекратится, тогда и можно будет потушить.
В час ночи с пожарного катера «Смелый», который вел охлаждение лафетными стволами, доложили, что в носовой части танкера из одной емкости нефть ручейком пошла в зону горения, а сам танкер треснул пополам. Уже лопаются иллюминаторы, возможен взрыв, нужно немедленно принимать решение. Встала дилемма — уйти или продолжить тушение. Я оценил обстановку и дал команду продержаться еще десять минут. В итоге горящий фонтан за три-четыре минуты потушили. Помню, сидим в операторной, я говорю начальнику штаба: «Пахнет ли у берега нефтепродуктами?» Он докладывает: запах есть. Через десять минут — пахнет слабее. Через двадцать — еще слабее. Через полчаса — запах исчез. Тогда я дал команду доложить во все инстанции, вплоть до Москвы, что пожар ликвидирован.
Служба продолжается
— 23 августа исполняется 95 лет Самарскому учебному центру ФПС, которому вы посвятили восемь лет своей жизни. Какую должность вы занимали в центре?
— Я был первым заместителем начальника. В мои обязанности входили служебная подготовка, контроль за дисциплиной, работа по антитеррористической деятельности, строевые смотры, проведение пожарно-тактических учений, чтение лекций, участие в проведении экзаменов. В общем, меня касалось все, что происходило в центре.
— А чем вы занимаетесь сейчас?
— В данный момент я председатель общественной организации ветеранов ГО и противопожарной службы Самарской области. Наша организация насчитывает 4227 членов. Каждому из них будет приятно, если их поздравят с днем рождения или с Днем пожарной охраны. В этом году 17 апреля я собрал шестьдесят ветеранов, разработал для них специальную программу, праздничный обед. На Новый год в окружном доме офицеров организовал две елки для их детей и внуков. Пришли семьсот человек.
Большое внимание уделяю воспитанию подрастающего поколения. Мы работаем со школьниками и студентами. Проводим для них уроки мужества. Меня всегда удивляет, вот как можно не уступить место в трамвае беременной женщине? Ведь так не должно быть. Поэтому мы, взрослые люди, всегда должны подавать правильный пример молодежи.
Мария Голетиани